Блондинка в бетоне - Страница 84

– Представьте себе это в виде весов. Весов правосудия. И каждое доказательство или свидетельство обладает определенным весом, зависящим от того значения, которое вы ему придаете. На одной чаше весов доводы истца, на другой – ответчика. Думаю, что, когда вы удалитесь в совещательную комнату и тщательно взвесите все доказательства по данному делу, то весы, без сомнения, склонятся в пользу истца. Если вы решите, что это так, вы решите дело в пользу миссис Черч.

Босх понимал, что теперь ей предстоит самая тонкая работа, поскольку истец предъявлял, по сути, два иска, надеясь выиграть хотя бы один из них. Первый сводился к тому, что, даже если Норман Черч и был Кукольником, чудовищным серийным убийцей, действия Босха все равно оставались отвратительными и непростительными. Второй тезис, обещавший особенно крупный размер выплат в том случае, если бы присяжные на него купились, заключался в том, что Норман Черч был невиновен и что Босх хладнокровно его убил, лишив семью любящего отца и мужа.

– Представленные на этой неделе доказательства указывают на два возможных решения, – говорила Чандлер. – И это будет для вас самой сложной задачей – определить степень виновности детектива Босха. Без всякого сомнения можно утверждать, что в ту ночь он действовал необдуманно и опрометчиво, необоснованно пренебрегая чужой жизнью и безопасностью. За эти непростительные действия Норман Черч заплатил своей жизнью, а его семья лишилась мужа и отца.

Однако вам следует заглянуть дальше и посмотреть на того, кто был убит. Доказательства – я имею в виду ту видеокассету, которая дает четкое алиби на одно из убийств, что приписывались Норману Черчу, если не на все, – должны были убедить вас, что полиция уничтожила не того человека. Если нет, тогда собственные показания детектива Босха, данные здесь, в суде, ясно доказывают, что убийства после смерти Черча не прекратились, что он убил невинного человека.

Босх заметил, что Белк что-то быстро пишет. Вероятно, его записки касались показаний Босха и того, о чем Чандлер предпочла благоразумно умолчать.

– Наконец, – сказала она, – вы должны взглянуть на убийцу.

«Убийцу», – повторил про себя Босх. Обращенное к нему, это слово звучало ужасно. Он снова и снова мысленно повторял его. Да, он убивал. Убивал и до Черча, и после него, но когда его без всяких объяснений просто назвали убийцей, это показалось ему чудовищным. В этот момент он понял, что происходящее все же его заботит. Несмотря на то что он недавно говорил Белку, он хотел, чтобы присяжные одобрили его действия. Ему нужно было услышать, что он поступил правильно.

– Перед вами человек, – говорила она, – который не раз доказал свою кровожадность. Ковбой, который убивал и до, и после эпизода с безоружным мистером Черчем. Человек, который сначала стреляет, а потом ищет доказательства. Перед вами человек с глубоко укоренившимся мотивом убивать тех, кого он считает серийным убийцей женщин, уличных женщин… таких, как его собственная мать.

Она дала своим словам немного улечься в сознании присяжных, сделав вид, будто просматривает записи.

– Когда вы отправитесь в совещательную комнату, вам придется решать, хотите ли вы видеть в своем городе таких полицейских. Полиция должна быть отражением общества, которое она защищает. Ее сотрудники должны служить примером всего лучшего, что в нас есть. Спросите же себя после зрелого размышления – примером чего является Гарри Босх? Отражением какого сегмента нашего общества? Если ответы на данные вопросы вас не беспокоят, тогда смело выносите вердикт в пользу ответчика. Если же они вас беспокоят, если вы считаете, что наше общество заслуживает большего, нежели хладнокровное убийство потенциального подозреваемого, то у вас нет выбора, кроме как вынести решение в пользу истца.

Тут Чандлер сделала паузу, чтобы подойти к столу истца и выпить воды.

– Неплохо, хотя я видел ее и в лучшей форме, – наклонившись к Босху, прошептал Белк. – И в худшей тоже.

– В тот раз, когда она была в худшей форме, – прошептал в ответ Босх, – она все-таки выиграла?

Белк молча склонился над своим блокнотом – ответ был ясен. Когда Чандлер вернулась к трибуне, он снова склонился к Босху.

– У нее такая привычка. Сейчас она будет говорить о деньгах. Выпив воды, Мани всегда говорит о деньгах.

Откашлявшись, Чандлер продолжила свое выступление:

– Сейчас вы, двенадцать человек присяжных, обладаете редкой привилегией – вы можете изменить общество. Такой шанс выпадает немногим. Если вы считаете, что детектив Босх не прав – не важно, в какой степени, – и выносите решение в пользу истца, тем самым вы меняете наше общество, посылая каждому полицейскому четкий сигнал. Каждому сотруднику полиции, от начальника управления и администраторов Паркер-центра, который находится всего в двух кварталах отсюда, до последнего новичка-патрульного, вы даете знать: мы не хотим, чтобы вы так действовали. Мы это не приемлем. Если вы вынесете такой вердикт, вы можете также установить размер денежной компенсации. Это нетрудная задача. Трудной является здесь лишь первая часть – решить, прав или не прав детектив Босх. Компенсация может быть любой – от одного доллара до миллиона и выше. Это не имеет значения, главное – послать сигнал. Если вы пошлете такой сигнал, для Нормана Черча наконец свершится правосудие. Для него и для его семьи.

Оглянувшись назад, Босх заметил среди публики Бреммера и других репортеров. Бреммер лукаво улыбнулся, и Босх снова отвел взгляд. Относительно денег репортер оказался прав.