Блондинка в бетоне - Страница 68

Из-за политического приспособленчества и некомпетентности городского руководства управление полиции многие годы подряд прозябало в роли недостаточно укомплектованной и плохо оснащенной полувоенной организации. Этой политической чумой было поражено и само полицейское управление. Руководящего состава здесь было в избытке, а вот подчиненные оставались столь немногочисленными, что у рядовых стражей порядка редко оставалось время (или хотя бы желание), чтобы вылезти из своих машин и пообщаться с тем самым населением, которому они должны были служить. Копы покидали свои убежища лишь в тех случаях, когда приходилось иметь дело с разными подонками. В результате, как хорошо было известно Босху, это породило своеобразную полицейскую культуру: всякий, кто не носил синей формы, заранее рассматривался как подонок со всеми вытекающими отсюда последствиями. Всякий. А в итоге вы получали своего Андре Гальтона и своего Родни Кинга. Получали бунт, который стражи порядка не могли успокоить. Получали надпись на стене полицейского участка, утверждавшую, что изображенная на ней идиллия – отъявленная ложь.

Показав дежурному свой жетон, Босх поднялся по лестнице в отдел по борьбе с безнравственностью.

Остановившись у входа в помещение для инструктажа, он с полминуты наблюдал за Реем Мора, сидевшим за столом в дальнем конце комнаты. Кажется, Мора не печатал отчет, а писал его. Вероятно, это был ежедневный отчет о проделанной работе, который не требовал особого внимания (всего-то несколько строчек) и не заслуживал того, чтобы вставать и идти искать работающую машинку.

Мора писал правой рукой. Но Босх знал, что это не дает оснований вычеркнуть его из списка подозреваемых. Последователь был знаком с деталями убийств и вполне мог знать, что Кукольник завязывал узлы на шее жертв именно с левой стороны, а значит, мог и в этом копировать действия первого убийцы. Так же, как рисовать белые крестики на пальцах ног своих жертв.

Оторвав взгляд от писанины, Мора увидел, что Босх стоит в дверях.

– Что ты там делаешь, Гарри?

– Да вот, не хотел мешать, – ответил Босх и подошел к его столу.

– Мешать составлению ежедневного отчета? Ты шутишь?

– Думал, что ты занят чем-то важным.

– Для меня важно получить зарплату. Остальное ерунда.

Босх отодвинул от пустого стола стул и уселся на него.

Насколько он мог заметить, статуэтка Пражского инфанта немного переместилась. Точнее, кто-то развернул ее – так, чтобы младенец больше не видел наготы запечатленной на календаре порноактрисы. Взглянув на Мора, Босх понял, что толком не знает, как себя вести.

– Ночью ты оставил для меня сообщение.

– Угу, я вот тут подумал об одной вещи…

– О чем?

– Ну, мы ведь знаем, что Черч не убивал Мэгги – Отличницу Секса. Его уже не было в живых, когда ее закатали в бетон.

– Это верно.

– Значит, мы имеем дело с подражателем.

– И это верно.

– Так я вот о чем подумал: а что, если этот подражатель, который ее убил, начал свое дело еще раньше?

Босх почувствовал, как у него сжимает горло. Он старался больше не смотреть на Мора и лишь бросил в его сторону ничего не выражающий взгляд.

– Раньше?

– Угу. Что, если двух других порноцыпочек в действительности убил подражатель? Кто сказал, что он начал действовать только после смерти Черча?

Босх был совершенно выбит из колеи. Если Мора и есть последователь, неужели он настолько уверен в себе, что готов рискнуть, раскрывая сейчас перед Босхом всю схему? Или, может, его догадка – в конце концов, это всего лишь догадка! – совершенно не соответствует действительности? В любом случае жутковато было сидеть вот так возле Мора, стол которого был покрыт журналами, на обложке которых совокуплялись голые тела, а с картотеки с вожделением смотрела порнозвезда. Глиняное лицо статуэтки было повернуто в сторону. Босх вдруг сообразил, что Дельта Буш, актриса с календаря, тоже пышногрудая блондинка и вполне укладывается в схему. Может, именно поэтому Мора и повесил его сюда?

– Знаешь, Рей, – совладав со своим голосом, сказал он, – я ведь думал о том же самом. Если последователь убил этих троих, так получается логичнее – я имею в виду вещдоки… А почему ты об этом подумал?

Мора отложил отчет, над которым работал, в ящик письменного стола и наклонился вперед. При этом он машинально поднял левую руку и обхватил ею свешивающийся с шеи медальон. Зажав его между большим и указательным пальцами, он вновь откинулся назад, оставив локти на столе.

– Ну, я тут кое-что вспомнил, – отпустив медальон, сказал он. – Прямо перед тем, как ты взял Черча, я получил один сигнал. А когда ты шлепнул Черча, я о нем, конечно, забыл.

– Ты говоришь о том, что было четыре года назад.

– Ну да. Когда ты взял Черча, мы все думали, что это всё, что делу конец.

– Давай по сути, Рей, – что ты вспомнил?

– Да, конечно. Я вспомнил, что дня за два или, может, за неделю до того, как ты взял Черча, я принял один звонок. Его передали мне, потому что я был экспертом по порнографии, а звонила как раз порноцыпочка. Она работала под именем Галерея. Галерея, и все. Она относилась к низшей категории – «петли», живые картины, смотровые кабинки, телефон девять-ноль-ноль. И тогда она едва начинала подниматься, ее имя только-только стали указывать на некоторых видеокассетах.

Так или иначе, она позвонила в спецгруппу – это было прямо перед тем, как ты взял Черча, – и сказала, что там один Том крутится возле съемочной площадки в Вэлли. Ну, наблюдает за съемками, болтает с продюсерами, но он совсем не похож на других Томов.